Образы маскулинности и феминности в формате гендерной картины мира,И.И.Булычёв |
И.И.Булычёв,доктор философских наукОбразы маскулинности и феминности в формате гендерной картины мираВ последние годы в научный оборот прочно вошло понятие гендерной картины мира (ГКМ). Между тем многие ключевые (методологические) ее вопросы остаются малоисследованными. В первую очередь, это касается основополагающих, конституирующих факторов ГКМ. Данная статья посвящена обоснованию положения о первостепенной значимости для ГКМ феноменов маскулинности и феминности. На мой взгляд, маскулинность и феминность выступают основными способами существования, или атрибутами ГКМ. Образы маскулинности и феминности присутствуют во всей «ткани» человеческого бытия; и это отнюдь не случайно, ибо они отражают, в первую очередь, такую фундаментальную особенность природы человека, какой является фактор полового диморфизма. У человека можно отнять едва ли не все, но только не его пол. И даже хирургическая операция смены пола есть лишь утверждение в собственном поле! (1, 141-142). Основанием для разделения факторов маскулинности и феминности служит наличие в обществе двух биологически и социально нетождественных полов: мужского и женского. Различие полов задано, прежде всего, естественным процессом природной и социальной эволюции, закрепившей за ними определенные и целесообразные функции. Исторически сложившееся разделение мужских и женских ролей является чрезвычайно глубоким фактором, который детерминирует важнейшие черты и образы двух полов. Отделение друг от друга пола (биологического) и гендера (социального пола) произошло в рамках первобытного общества. Маскулинный и феминный способы существования гендерной картины реальности уже на ранних ступенях генезиса и становления человеческого общества могут как совпадать, так и не совпадать с чисто биологической идентичностью мужчин и женщин. Для гендерной идентичности решающее значение имеет не эмпирически фиксируемая половая принадлежность, а фактически выполняемая социальная роль мужа или жены. Это свидетельствует о самостоятельном характере гендера как именно социального (не биологического) пола. Их расхождение в современном мире детерминируется экономическими, демографическими и иными факторами. Ввиду того, что маскулинность и феминность являются двумя основными способами существования гендера, они нуждаются в особом изучении. При этом следует учесть, что в переводе на русский термины маскулинность и феминность означают соответственно мужественность и женственность. Однако оперировать с категориальной парой маскулинность / феминность в теоретических исследованиях гораздо удобнее, чем с мужественностью / женственностью. Этим, в первом приближении, обусловливается предпочтительность употребления слов иностранного происхождения. Как особые способы существования ГКМ, маскулинность и феминность обладают общим родовым признаком - признаком атрибутивности. Иначе говоря, маскулинность и феминность представляют собой такие свойства ГКМ, без которых она не может ни существовать, ни мыслиться. Следовательно, в формате гендеристики нет более фундаментальных свойств, чем свойства маскулинности и феминности. Одновременно каждый из двух гендерных атрибутов обладает специфическими признаками, которые в наибольшей степени отличают их друг от друга. Таковыми выступают понятия мужественности и женственности, в которых свое адекватное отражение находит сущность маскулинности и феминности. Однако, как известно, никакое явление не сводимо к своей наиболее глубокой сущности. На уровне многообразного человеческого бытия маскулинность, будучи по своей социальной сути воплощенной мужественностью, вместе с тем может включать в себя также некоторые противоположные черты. Аналогична ситуация и с феминностью, которая, являясь по своей сущности воплощением женственности, на уровне явления сочетается с теми или иными мужскими чертами поведения. Таким образом, пары категорий феминность / маскулинность и женственность / мужественность не являются вполне синонимичными, тождественными и взаимообратимыми. Их роль и функции в современной гендерной теории представляются мне различными. Маскулинность и феминность на уровне явления могут, в ряде ситуаций, достаточно сильно отличаться от традиционных эталонов мужественности и женственности. Самые мужественные из героев порой не в состоянии удержать слезы, потеряв близкого человека. Между тем плачущий мужчина едва ли служит образцом мужественности. Однако маскулинность в качестве сложного явления в некоторых ситуациях допускает подобные не-мужественные проявления, не трансформируясь при этом в женственность. Аналогична ситуация и с феминностью как явлением, которое порой включает некоторые, строго говоря, не-женственные акты поведения (женщины, работающие на укладке шпал и рельсов, поднимающие значительную по весу штангу и т. д.). Основной методологический принцип взаимосвязи маскулинности и феминности как атрибутов гендерной реальности выражается в законе их дополнения. Иными словами, в качестве противоположностей маскулинность и феминность дополняют друг друга в рамках единой ГКМ. Важнейшая черта противоположностей такого типа – их общая невозможность меняться местами и переходить друг в друга. Точнее, взаимопереходы для дополнительных противоположностей, в отличие от типично диалектических, второстепенны и не составляют их отличительную черту. Мужественность есть мужественность, а женственность есть женственность; и в своем сущностном аспекте они не сводимы друг к другу, представляя собой достаточно жесткие и определенные нормативные образования. Эти теоретические выкладки подтверждаются всем историческим опытом. Еще ни разу в истории человечества конструкты маскулинности и феминности не менялись местами (подобно северному и южному полюсам нашей планеты). Постоянно имеющая место динамика в функционировании гендерных атрибутов вместе с тем не приводит к полному изменению соответствующих представлений и норм маскулинности и феминности на противоположные. Фактор дополнительности означает глубокое внутреннее единство и даже, в известных пределах, тождество маскулинности и феминности, ибо они в равной мере выступают способами бытия единой, неделимой и тождественной самой себе гендерной картины реальности, которая, однако, имеет, образно говоря, два «лица» - мужественное и женственное. И если отдельный человек является носителем либо мужественности, либо женственности, то целостный гендер - носитель обоих начал. Адекватный методологический подход к рассматриваемым проблемам должен, в первую очередь, дать принципиальный ответ о взаимосвязи абсолютного и относительного в половом диморфизме, включая как социальные, так и антрополого-биотические аспекты. Антропологический ракурс проблемы предполагает квалифицированный ответ на вопрос о том, будет ли меняться бинарная природа человека (естественным или искусственным путем) в сторону ее сближения и усреднения, либо она, взаимообогащаясь, тем не менее, останется в конечном счете той же самой, что и сейчас (то есть противоположной). Человеческая конституция есть некоторая целостность, она двумерна и обладает внутри себя достаточной гибкостью и обратимостью. Означает ли это, что надежных критериев мужественности и женственности не существует? Ведь каждая формация, или историческая эпоха, формирует, в чем-то специфические эталоны мужественности и женственности. Анализируя все эти и многие другие аналогичные явления, нельзя не поставить наиболее важный мировоззренческий вопрос: есть ли во всей этой относительности что-либо абсолютное? Иначе говоря, существуют ли какие-либо природно-социальные эталоны мужественности и женственности, не поддающиеся размыванию и исчезновению? Или же эти эталоны носят ограниченный и временный характер, и каждая всемирно-историческая эпоха создает свои каноны и взгляды на мужское и женское начала? Известные элементы абсолютности в гендерной реальности и, соответственно, в репрезентациях образов маскулинности и феминности, безусловно, существуют. Они обусловлены тем, что мужчина и женщина созданы естественной биосоциальной эволюцией, закрепившей за ними определенные и целесообразные функции. Естественное и исторически обусловленное разделение мужских и женских функций является чрезвычайно глубоким фактором, который детерминирует важнейшие черты и образы мужчины и женщины. Социальная эволюция на земле за тысячи лет, несмотря на известное сближение и модификацию эталонов мужественности и женственности, пока не привела к их радикальному изменению. Полагаю, что как бы не совершенствовалась в будущем технология «половой обратимости», все же фактор природной обусловленности различий двух полов будет постоянным и устойчивым ориентиром для проведения разграничительных линий между мужчинами и женщинами также и в гендерном плане. И даже если космическая или иная деятельность человека заставит его серьезно видоизменить собственный облик, то и в этой ситуации базовые отличия полов будут непременно сохранены. Никакого «среднего пола» создано быть не может, так как это неизбежно закончится вырождением человечества как в биологическом, так и в общественном смысле. Атрибуты ГКМ не следует отождествлять с биологическим или социальным полом. Ни один из мужчин, и ни одна из женщин не являются стопроцентными носителями феминности или маскулинности. Что касается конкретных представителей пола, то они - носители некоторых черт, идентифицируемых с образами маскулинности / феминности. Иными словами, конкретный мужчина или конкретная женщина воплощают в себе черты маскулинности и феминности, правда, в разных пропорциях. Как правило, в мужчине, признаваемым в качестве нормального представителя данного пола, значительно преобладают качества, которые принято относить к маскулинным. Аналогично обстоит и с феминностью у конкретно взятой нормальной женщины. В то же самое время каждый представитель мужского пола в большей или меньшей степени, помимо маскулинных, является носителем некоторых феминных качеств. Аналогично обстоит дело и с представительницами прекрасной половины, которые, помимо основного феминного качества, обладают отдельными маскулинными свойствами как неосновными. Подобная асимметрия между биологическим полом, с одной стороны, и соответствующими идентификационными социальными параметрами - с другой, обусловлена некоторыми природными и в еще большей степени особенностями жизни в обществе, распределением необходимых функций между мужчинами и женщинами. Природные обстоятельства исследуемой нами асимметрии связаны с тем, что гены мужчины и женщины отнюдь не являются на сто процентов только мужскими или женскими. Речь идет о наличии в мужской конституции женских генов; и, наоборот, о присутствии в женском генетическом наборе мужских хромосом. Эти наследственные особенности отражаются на всем реальном поведении мужчин и женщин. При этом отклонения от главной линии поведения порой бывают весьма значительными, что приводит к появлению мужчин с женскими чертами характера и женщин - с мужскими. Образы же маскулинности и феминности являются, так сказать, «очищенным срезом» представлений об идеальном мужчине и женщине, то есть о мужчине и женщине «вообще». В реальной же гендерной практике существуют не какие-то «субъекты вообще», но конкретные мужчины и женщины, которые в большей или меньшей степени воплощают в себе те черты, которые ГКМ приписывает идеальному мужчине или женщине. Замечу, что присутствие в конституциях мужчин и женщин некоторых черт противоположного пола в нормальном режиме отнюдь не делает людей своего рода «кентаврами» (муже-женщинами или наоборот). Конкретные представители своего пола – это именно мужчины и женщины, а вовсе не что-то среднее между ними. Присутствие в их природной, а также социальной конституции противоположных характеристик говорит лишь об отсутствии абсолютных, непроходимых граней между двумя полами и наличии в этих гранях фактора относительности. Однако эта относительность существует на базе абсолютности, следовательно, принципиальной несводимости одного пола к другому. Реальное наличие момента абсолютности в различиях между полами является объективной основой для формирования в сознании общества принципиально несводимых друг к другу образов маскулинности и феминности. Их нетождественность может, при определенных социальных обстоятельствах, подвергнуться значительному преувеличению и привести к возникновению ортодоксальной патриархатной идеологии или же, напротив, идеологии, присущей радикальному феминизму. К концу XX столетия наши взгляды на возможности женщин и женского лидерства во многом изменились. Стало очевидным, что между полами возможен не только успешный обмен социальными ролями и функциями, но даже известная биологическая взаимозаменяемость и взаимообратимость. В целом, если задаться вопросом о том, чего все-таки больше между мужчинами и женщинами – различия или сходства, – то предпочтение следует отдать последнему. При этом превалирование момента сходства имеет как генетические, так и социальные основания. Исследования последних лет отмечают устойчивую тенденцию во многих регионах мира к сближению стандартов поведения мужчин и женщин, образов маскулинности и феминности. Эту тенденцию можно обозначить как андрогинную. Между тем эта новая мировая гендерная тенденция весьма противоречива. Каковы основные из этих противоречий? Прежде всего, наметившаяся тенденция к определенному сближению стандартов поведения мужчин и женщин несет немало позитивных импульсов, ибо способствует их гуманизации и взаимообогащению. В то же время, исследователи обращают внимание на то, что сближение образов маскулинности и феминности нередко приводит к утрате лучших их составных компонентов. Так, портреты среднего представителя сильного пола «технической эры» выглядят неутешительными. Традиционные мужские достоинства — такие, как чувство чести, благородство, великодушие и порядочность, стали для современного мужчины необязательными. Техносознание сделало современного мужчину неспособным испытывать к женщине духовную и эмоциональную привязанность (2, 198, 201). В свою очередь, женщины стали усваивать себе далеко не лучшие образцы мужского поведения. Любые фигуранты в системе гендерных взаимосвязей склонны идентифицировать себя с определенными образами маскулинности и феминности. В этих ориентациях ныне достаточно рельефно обнаруживаются известные расхождения между устойчивыми традиционными представлениями (они воспроизводятся в системе субъект-объектных отношений) и модернизационными, в которых постепенно усиливается удельный вес андрогинных представлений (это результат социальной динамики, присущей гендерной деятельности). С одной стороны, женщины все более осваивают сферы и стандарты поведения, которые традиционно считались мужскими; с другой, -- современные мужчины стали больше заботиться о собственном теле, охотно выставляют его напоказ, тратят подчас огромные деньги на косметику, что раньше считалось неприемлемым. В России появилось такое немыслимое ранее явление, как проститутки мужского рода («проституты»). Означает ли вышесказанное, что цивилизация и далее пойдет по пути полного выравнивания всякой гендерной асимметрии и унификации лидерских способностей двух полов? Полагаю, что магистральный путь развития цивилизации направлялся и направляется не столько по пути достижения полной гендерной симметрии, сколько в сторону устранения вопиющей дискриминации женщины в современном мире, достижения гармоничного взаимодействия и развития обоих полов. Если же социум поставил бы себе вдруг цель достижения абсолютной гендерной симметрии - это был бы путь к самоубийству и вырождению. Следует надеяться, что здоровые социальные инстинкты и разум человечества поставят заслон подобному развитию событий. Ведь “...оба пола и то, что они символизируют, - мужской и женский принципы в мире, во Вселенной и в каждом из нас - являются двумя полюсами, которые должны сохранить свои различия, свою противоположность, чтобы создать плодотворную динамику, производительную силу, которая соответствует этой полярности” (3, 119). Итак, маскулинность и феминность являются атрибутами ГКМ, ее центральными образами. Сущность маскулинности и феминности свое адекватное выражение находит в понятиях мужественности и женственности. Иными словами, маскулинность и феминность следует определить как, соответственно, мужественный и женственный способы репрезентации, характерные именно для ГКМ. Взаимосвязь ее атрибутов – маскулинности и феминности – подчиняется закону дополнения противоположностей.
Примечания:
1. См. Хамитов Н. Философия человека: от метафизики к метаантропологии. Киев – Москва, 2002. |