Наше интервью |
Наше интервьюИнтервью с деканом философского факультета УрГУ им. А.М.Горького, вице-президентом Российского философского общества, профессором Перцевым Александром ВладимировичемВопрос: Что из себя представляет философский факультет и философское сообщество Екатеринбурга? Ответ: Философский факультет Уральского государственного университета существует с 1965 года. Его первым деканом был Михаил Николаевич Руткевич, один из известнейших в СССР философов и социологов. Еще десять лет назад на философском факультете готовили и философов, и социологов, и политологов. Приходилось заниматься сразу по трем учебным планам. К тому же у философов, политологов и социологов было разное видение перспектив дальнейшего развития. В результате политологи и социологи создали свой факультет. Произошло это десять лет назад. На философском факультете сегодня - пять кафедр, на которых работает 40 преподавателей на бюджетных ставках и еще почти тридцать - на внебюджетных. Названия кафедр остались традиционные: кафедра онтологии и гносеологии; кафедра социальной философии; кафедра этики, эстетики, истории и теории культуры; кафедра истории и философии религии; кафедра истории философии (без деления ее на русскую и зарубежную). Однако такая дань традиции не означает, что все осталось по-прежнему. Наоборот, рядом со старым мы строим новое. Мы не считаем, что надо что-то ломать и от чего-то отказываться. Просто надо дополнить фундаментальные философские дисциплины такими, которые можно считать прикладными. Эти последние сегодня остро востребованы - вопреки мнению, что философия современной России не нужна. Здесь вполне уместна аналогия оборонными заводами Екатеринбурга. Они всегда делали и продолжают делать сложнейшую, наукоемкую продукцию. Например, такую, которая летает в космосе. Но государственный заказ на нее сократился. Поэтому приходится делать и так называемые «товары народного потребления», а попросту-то, что нужно людям в их повседневной жизни. Они готовы за это платить свои деньги. Такими востребованными философскими специализациями, которые были разработаны именно философами нашего факультета, стали «социальное управление», «философия права», «социолингвистика», «философская антропология», «эстетика: арт-бизнес». Управленческие кафедры мы готовили давно. Философию права мы понимаем, прежде всего, как философское осмысление современного права, как правотворчество и правозащиту. Социолингвистика предполагает изучение иностранных языков в соединении с формированием основательной философской и гуманитарной культуры. Мы готовим таких переводчиков, которые сами знают, о чем поговорить с умным человеком. Что же касается арт-бизнеса, то это знание эстетики плюс навыки практической организации художественных процессов. Вопрос: Насколько оправданы разговоры об уральской философской школе? И совпадает ли это понятие с философским факультетом УрГУ? Ответ: Школа, разумеется, есть, потому что есть незаурядные учителя, известные всей стране, и есть ученики. В те времена, когда в России было только четыре центра подготовки философов - в Москве, в Питере, в Екатеринбурге и в Ростове-на-Дону - сложилась география распределения выпускников. Не будет ошибкой сказать, что большинство философских кадров, которые сегодня работают на пространстве от Волги до Урала, подготовили мы. Таковы, собственно, и границы школы. Что же касается Екатеринбурга, то, помимо философского факультета УрГУ, значительным стал Уральский государственный технический университет, больше известный стране как Уральский политехнический институт. Одним из его выпускников был Б.Н.Ельцин. Это - огромный вуз, признанная кузница инженерных кадров. Там большая кафедра философии, где много интересных ученых. Так что это - еще одна школа философов, которые, в силу специфики вуза, занимаются философией техники, проблемами теории познания, научно-технической революции. А вообще в городе сегодня число вузов - вместе с философами - приближаются к сорока. До перестройки было менее двадцати. На 1300 000 жителей Екатеринбурга - достаточно много. Это обеспечивает хороший интеллектуальный климат в городе. И в каждом вузе, заметьте, есть кафедра философии. Вопрос: Чем вообще отличается интеллектуальный климат и даже дух современного Екатеринбурга? Ответ: Он сильно изменился за последние два десятилетия. В советские времена дух этот определяла прежде всего научно-техническая интеллигенция. Она задала высокий уровень и продолжает задавать по сей день. Но город был закрытым для иностранцев, как и все города с оборонной промышленностью. Достижения, так сказать, не афишировались. Что же касается гуманитарных наук, то для их развития нужно живое общение. Сегодня оно есть. А книги и диссертации по философии мы хорошо переводили и двадцать лет назад. Признанием достижений уральских философов было то, что II Российский философский конгресс прошел именно в Екатеринбурге (первый был в Питере). Это был большой сбор. Тезисы прислали 2600 философов - российских и зарубежных. Лично приехала почти тысяча гостей. Сегодня Екатеринбург смело можно сравнить с Великим Новгородом в пору его расцвета. Свердловская область - это один из регионов - доноров. Центр города представляет собой одну большую стройплощадку. Он - на подъеме. Сегодня, когда строительство БАМа окончательно завершено, через Екатеринбург пролег великий торговый путь, который начинается в Юго-Восточной Азии и заканчивается в Европе. Строится огромный контейнерный терминал на станции Свердловск-Сортировочный, своего рода сухопутный порт. Городу пришлось выдержать конкурентную борьбу с Челябинском, когда решалось, по какой ветке двинутся транспортные потоки. Учитывалось все - и состояние дорог, и качество жизни, и общий уровень культуры и образования. Уже сейчас Екатеринбург - это торговые ворота на границе между Европой и Азией. По недавним данным, в торговле и сферах услуг занято около 32% трудоспособного населения Екатеринбурга, а в промышленности - около 28%. Так что образец чисто индустриального центра уже ушел в прошлое. Учиться торговать в Екатеринбурге сегодня едут из других регионов страны. Вопрос: Сказывается ли это на философии? Ответ: Конечно. Все, что происходит, требует осмысления. В мае, к примеру, в Екатеринбурге будет крупнейшая конференция по проблемам толерантности. Ее готовит Администрация области совместно с учеными из Берлина. И в Екатеринбурге, и в Берлине проблемы толерантности стоят очень остро. Здесь перемешались представители самых разных народов. Есть проблемы и в отношениях между «старыми» и «новыми» русскими - точно так же, как они встали в Германии после объединения. Философский факультет принимает самое активное участие в подготовке этой конференции. А вообще город дух города оптимистичный. С работой у людей дело обстоит неплохо. Отсюда и оптимизм. Он соединяется с хорошим интеллектуальным потенциалом. Если сравнить дух Екатеринбурга с духом современного Питера, то в первом случае больше порыва, напора, а во втором - несколько больше декаданса. Вопрос: Что вы понимаете под декадансом? Ответ: Изысканность и утонченность, которая соединяется с некоторым пессимизмом относительно перспектив культуры. Ну, знаете, некоторое ощущение гибели богов. Культура - отдельно, повседневность - отдельно. У нас, наоборот, все это соединено. Есть, к примеру, сеть магазинов «Интенсивник». Название говорит о многом. Владельцы читали Ильфа и Петрова, относятся к своему бизнесу - весьма крупному! - с некоторой иронией, как интеллигентные люди. В Екатеринбурге живет народ, вполне уверенный в своих силах. Вопрос: А что же тогда Москва? Ответ: Москва - это тоже очень уверенный в своих силах город. Но в отличие от Екатеринбурга и Питера, он значительно более прагматичный. Здесь сегодняшний день ценят много больше, чем традицию. Очень внимательно следят за малейшими изменениями в ситуации. В столице, наверное, всегда так: здесь гораздо легче держать руку на пульсе и заниматься, реальной политикой. А Питер всегда на чем стоял, на том и стоит. Впрочем, в философских кругах Москвы и Питера у меня одинаково много друзей. Может быть, потому, что мы не с кем не соперничаем. Вопрос: Что вы можете сказать о философских сообществах других городов? Ответ: В принципе, четыре прежних центра российской философии сохраняют свои позиции. Это даже не надо доказывать. Третий Российский философский конгресс был в Ростове-на-Дону. Четвертый будет в этом мае в Москве. Это, конечно, не означает, что Москва - только четвертый центр. Просто политика руководства Российского Философского общества такова: хотелось не начинать, как в былые времена, со столицы. Но сейчас уже пора продемонстрировать стране московские достижения. Ростов-на-Дону, если судить по впечатлениям от конгресса, отличается духом государственности и строгости. Конгресс здесь проводился именно как государственное мероприятие. Открывал его Полпред Президента. Началось все с исполнения Гимна. В Екатеринбурге и в Питере атмосфера была иной! Философы больше напоминали вольное сообщество мыслителей. Впрочем, и времена изменились. К тому же надо учесть специфику региона: рядом - Кавказ, там идут боевые действия, так что народ настроен серьезно. И все же непривычно было читать газеты на уличных стендах: в них была развернута дружная кампания против передачи «Окна», которая подрывает мораль и порочит российский народ. Я согласен с тем, что «герои» этой передачи - вовсе не моральные эталоны. Но такого рода компании только создают рекламу китчу. Вопрос: А как обстоит дело с философией в Сибири? Ответ: Ну, если судить по статистике, то самый философский город у нас - Омск. Здесь целых два философских факультета - в классическом и педагогическом университетах. В пересчете на душу населения - это самый мощный показатель. Если же говорить серьезно, то в Омске есть выдающиеся философы. Особенно мне интересен Д.М.Федяев, который пришел к философии от литературы. Он написал великолепную книгу «Литературные формы приобщения к бытию». Очень интересны также С.И.Орехов, написавший докторскую о виртуальной реальности, и Денисов. Вопрос: А Новосибирские философы? Ответ: Про Новосибирск разговор особый. Здесь отвлеченной философии не любят и вполне позитивистски полагают, что наука - сама себе философия. Поэтому философов готовят только в магистратуре, если у них есть базовое естественнонаучное образование. Не зная математики, новосибирские философские статьи не прочтешь - там формулы. А философы сегодня с формулами знакомы слабо. Вопрос: Но ведь в Новосибирске есть достаточно известные философы, которые переводят современную философию! Ответ: В.В.Целищев – великолепный переводчик. Он подарил мне свои работы, я с огромным удовольствием их прочитал. Но переводят в Новосибирске тоже, главным образом, постпозитивистов. То, что называется антропологически ориентированным философствованием, там не особо представлено. Доминирует сциентистское философствование, и это – дух города, который надо уважать. В моем докладе на 2 Российском философском конгрессе ( он был опубликован вначале в «Вестнике МГУ», а затем - в книге «Сова Минервы над муравейником»[1] - я сказал все, что думаю о позитивизме. Позитивизм – это вовсе не философия самой науки. Это философия, которая пытается говорить от имени науки. Физику, строго говоря, наплевать на то, что говорят о физике нефизики. Он живет в своем виртуальном физическом доме, в котором, кроме него, живут еще пять-десять друзей из различных стран. У них есть общий язык общения, понятный только им. Но вот появляется человек, который начинает говорить от имени физиков и всех остальных естествоиспытателей. Он говорит: я создам научную картину мира и противопоставлю ее библейской. Я создам новую, научную религию и буду проповедовать ее в соборе Парижской богоматери. Так говорил основатель позитивизма О.Конт – вовсе не физик, а неудачливый математик. Чтобы свести данные всех наук воедино, надо придумать такой универсальный язык науки, на котором могли бы говорить физики и биологи, химики и астрономы. Сами ученые недоумевают, зачем нужен такой универсальный научный язык. А он, оказывается, предназначен вовсе не для них. Он предназначен для просвещения пролетариата. На этом языке надо написать Энциклопедию, которая заменит Библию. Так мыслил Отто Нейрат из Венского кружка. Во время моей стажировки в Австрии я общался с его учеником, В.Холличером. Он рассказал много интересного – в частности, о том, как искал для Луначарского очки. Тот приехал в Вену делать доклад, а очки забыл. Тогда В.Холличер с криком: « Статистика! Статистика!» выбежал к аудитории и попросил очки – с очень редкими диоптриями. Среди многих сотен собравшихся нашлись целых три пары очков. Это было время, когда считалось – распространение научных знаний освободит пролетариат. Впрочем, об этом мы с Д.А.Мироновым написали целую книгу[2]. Ученые старшего поколения знают, чем кончился разгул позитивизма в СССР. Позитивизм, причудливо смешанный с вульгарным материализмом, стал выдаваться за «диамат». Тот, кто хотел всего лишь говорить от имени науки и создавать ее философию, кончил тем, что стал предписывать ученым, как следует мыслить. А задача философии – совсем в другом. Со времен Дж.Локка и И.Канта стало ясно, что философия не изучает мир – наряду с физикой, химией и другими «специальными» науками. Она занята прежде всего выяснением возможностей человеческого познания, а также исследует прочие человеческие возможности. В философии произошел антропологический поворот, который в России до сих пор не замечен и не признан. Об этом я тоже написал[3]. Вопрос: На каких зарубежных философов ориентируются ваши коллеги? Ответ: Единообразия мысли на философском факультете УрГУ нет. Есть люди, которые изучают античную и средневековую философию. Есть те, кто с головой ушел в немецкую классику. Есть те, кто анализирует и сопоставляет российские версии марксизма. На кафедре социальной философии весьма популярны постмодернисты и представители социальной феноменологии. Но речи о подражании, конечно, не идет. Есть собственная позиция и свои решения поставленных проблем. Кафедра социальной философии – самая динамичная, что не удивляет: у них 66% преподавателей в возрасте до 45 лет. А в целом по факультету преподаватели моложе 50 лет составляют 50%. Вопрос: Какая философия сейчас востребована в Екатеринбурге? Ответ: Здесь все – так же, как в оборонной промышленности, которой славится город. Когда нет госзаказа на суперсложную наукоемкую продукцию, приходится делать товары народного потребления. Мы, конечно, продолжаем заниматься сложными проблемами теоретического плана. А на запросы народа откликаемся, готовя по тем специализациям, которые остро нужны. Прежде всего это – «социальное управление», «философская антропология», «эстетика: арт-бизнес», «философия права», «социолингвистика» - с изучением второго иностранного языка: японского, испанского или французского. Мы понимаем философию как искусство ясно мыслить, ясно излагать, понимать Другого и налаживать человеческие коммуникации. Главный дефицит в нашем индустриальном краю - это люди, которые умеют все это. Вопрос: А социологи не возражали? Ответ: У социологов есть социальная работа, но это иное. Они работают с людьми, имеющими проблемы с адаптацией в обществе, а мы готовим грамотных чиновников и управленцев. Может быть, этот факт еще и не оценен, но впервые в России сотни чиновников и управленцев, учившиеся у нас, всерьез штудировали Платона, Макиавелли, Локка, Монтескье. Председатель Законодательного Собрания Свердловской области – Н.А. Воронин - наш выпускник. Один из руководителей Администрации Губернатора – А.В.Гайда – тоже наш выпускник, доктор философских наук. Чиновник должен говорить по- человечески и мыслить ясно. Мы даем будущим управленцам на дневном и заочном отделении приличные гуманитарные знания, и люди готовы платить за них. Сейчас плата за семестр на дневном отделении философского факультета УрГУ – 19 тысяч рублей. На заочном – в два раза меньше. Так что многим стоит задуматься – не приехать ли учиться к нам из столиц. Вопрос: Философия – это призвание или профессия? Ответ: Надо разделять прикладную и фундаментальную философию. Прикладная философия, выступающая у нас как социальное управление, арт-бизнес – это профессия. Работать с людьми, учить их общаться, учитывать их пожелания – это профессия, а фундаментальные проблемы требуют отшельничества. Призвание – это вообще что-то из области религии. Бог тебя призывает к выполнению некой миссии. Хотя и у нас есть подвижники, которые в принципе не занимаются прикладными вещами, задача все же состоит в том, чтобы совмещать эти два направления. Работать и для вечности, и для повседневности. Вопрос: Чей опыт мысли необходимо сейчас учитывать? Ответ: На это счет у меня оригинальная точка зрения. Я считаю, что у нас классический переход от общества феодального типа к обществу буржуазному. Поэтому нам сейчас надо читать Локка. Локк был протестант, о чем обычно умалчивается, и отец его был протестант. В кромвелевской армии отец Локка, который был юристом, на свои деньги сформировал чуть ли не полк и командовал им. Обратите внимание, ведь ради чего протестанты переводили Библию? Чтобы сообщить всему народу главное откровение: Бог поселил Адама в раю работать садовником и вкушать плоды своего труда. Значит, труд – это не наказание за грехопадение, а занятие, достойное праведника. И на плоды его никто посягать не должен. Все началось с другого отношения к труду. Через это нам не перепрыгнуть. Я сейчас подготовил к печати книгу «Как был придуман капитализм», где подробно разъясняю эти вещи. Она выйдет в «Академическом проекте». Вопрос: А к постмодернизму как Вы относитесь? Ответ: Постмодернизм возникает, когда у человека , старательно овладевающего в западном университете огромным запасом культуры, формируется «комплекс отличника». Он все время боится сделать ошибку. У него в голове все время находится надзиратель, в роли которого выступал строгий профессор. Это, так сказать, громадное сверх-Я, угнетающее его. И этот гнет пытаются свергнуть, занявшись деконструкцией. Так что постмодернизм – оборотная сторона университетской зубрежки и педантизма. Но этого гнета в России никогда не было, поскольку « мы все учились понемногу чему-нибудь и как- нибудь». Поэтому постмодернизм в России не привьется. Здесь народ только и делал, что занимался великой деконструкцией. А потому хочет у кого-то поучиться, да все не находит – несерьезные какие-то учителя попадаются, критики не выдерживают. Нынче принялись учиться у постмодернистов, превратив их книги в священное писание - и это книги людей, которые утверждают, что Автор умер! Что никаких священных коров нет. Что в культуре все дозволено. Для нас Ницше значительно более современен, чем кто бы то ни было. У него есть великолепная идея: он говорит, что задача интеллектуала состоит в том, что бы охлаждать котел общества, когда он слишком сильно разогревается и, соответственно, подогревать, когда он чересчур охлаждается. Интеллектуал – это оператор социальной котельной. Может быть, первый политтехнолог – только теоретик, а не практик. Просто Ницше у нас мало знают и плохо понимают. Сейчас я пишу книгу под названием « Казус Ницше. Дело о недужном польском рыцаре». Она выйдет в издательстве «Академический проект» в Москве. Вопрос: Чем Вам интересен П.Слотердейк? Ответ: Слотердейк – первый немец-философ, который на моей памяти удачно шутил. Хотя я лично с ним не знаком. Я познакомился с его работами еще в 1983 году в Западной Германии. Сейчас опубликован мой перевод «Критики цинического разума», в котором я постарался не просто все перевести, а сделать его тексты фактом нашей литературы. П. Слотердайк мне импонирует стремлением донести свои идеи до широкого круга людей. Он большой спец по общению с телевидением. Я тоже грешил этим – снял 104 ток-шоу, в которых выступал в роли ведущего. Но, к сожалению, то, что он пишет после «Критики цинического разума», этого «Манифеста постмодернизма» - в основном, повторение и растолковывание изложенных в нем идей. Немцев всегда губило стремление пояснять свои шутки, чтобы они дошли до каждого и не пропали даром, а получилась бы польза. Вообще Слотердейк – литературовед по образованию, и когда он пишет о мемуарной литературе между I и II Мировыми войнами – это очень интересно, а когда он пытается быть философом, то это выглядит немного затейливо. Вопрос: Кого из современных философов Вы цените? Ответ: Я вырос в семье медиков, в медицинской среде, поэтому мне всегда был интересен К.Ясперс. Хотя, признаюсь, он педантичен и порой скучноват. Во всяком случае, веселым человеком его назвать трудно. А. Бергсон – прекрасная фигура. Он – любимый философ генерала де Голля. На его идеях Ш. де Голль сделал современную Францию. Интересен мне Г. фон Кайзерлинг – он почему-то напоминает мне нашего В.Пелевина. Такая же напряженная работа мысли, предельная концентрация идей на странице, масса скрытых отсылок к мощным культурным пластам, хотя тому, кто не посвящен, не понятно. И остроумен – в духе своего учителя Ницше. Например, фон Кайзерлинг отмечает, что американские феминистски никогда не понимали, что в обществе господствуют не те, кто платит деньги, а те, кто выражает желания, которые на эти деньги исполняются. Поэтому женщины в буржуазном обществе были последними остатками аристократии. У аристократов никогда не было денег. Но они немедленно находили их у третьего сословия, если чего-то хотели. Мужья – это третье сословие, которое считает себя хозяином жизни, потому что умеет зарабатывать деньги. А на самом деле распоряжались этими деньгами жены. С помощью феминизма женщина с этим аристократизмом расстается и тоже превращается в работящего буржуа. Вопрос: Из российских философов кто вам интересен? Ответ: Мне всегда был интересен Э. Ю.Соловьев. Для меня он – мэтр. Ю. Н. Солонин - по тому, как он общается, как подает философию – выдающаяся фигура. У него отменное чувство иронии, он может говорить шутливые вещи с каменным лицом - и наоборот. Вопрос: Возможно ли сейчас успешное прохождение и защита философской диссертации по более менее общим философским вопросам без учета марксистской позиции по этому вопросу? Ответ: Р. Арон когда-то сказал: «Мы все – постмарксисты». Даже тот, кто на Западе с Марксом не согласен, все равно учитывает его позицию. У нас в УрГУ была специфическая ситуация: Константин Николаевич Любутин никогда не признавал единого ортодоксального марксизма. У нас никогда не было догмы. Поэтому у нас в Екатеринбурге не проблема защищать диссертацию без ссылок на Маркса. Позиция нашего факультета по этому вопросу взвешенная: Маркс – великий мыслитель ХIХ века. Великий мыслитель – но девятнадцатого века. Девятнадцатого века – но великий. У нас вместе со спецкурсами ему посвящено около 50 часов, а раньше было 500. Вопрос: Чей учебник по философии для не философских факультетов Вы считает удачным? Ответ: Учебник декана философского факультета МГУ В.В. Миронова. Сам я учебники писать не способен, потому что не умею отличать в философии главное от второстепенного и «отбирать материал», что-то отбрасывая. К тому же я вижу проблему в том, что учебник самим названием своим провоцирует к отказу от самостоятельного мышления, а философия должны приучать именно к нему. У Артура Конан-Дойля есть замечательный рассказ «Обряд дома Мэйсгрейвов» В этом семействе каждый молодой человек, достигший 21 года, проходил обряд инициации. В этот день собирались все полноправные члены этого рода и задавали ему совершенно непонятные вопросы, на которые он должен был давать ответы. Где была тень? – Под дубом. - Где было солнце? - Над вязом? - Кому это принадлежит? – Тому, кто ушел? - Кому это надо отдать ? – Тому, кто придет». И когда молодой человек давал непонятные, но прилежно зазубренные ответы, он становился полноправным членом семейства. Потом Ш. Холмс выяснил, что речь идет о короне казенного английского короля, которую Мэйсгрейвы сохраняли, но смысл вопросов и ответов когда-то был утерян и триста лет это повторяли совершенно бездумно. Мне это история напоминает порой преподавание философии в некоторых вузах. В нем многое подобно обрядовым формулам и заклинаниям. Вопрос: Для Вас значима строгость разграничения философов и не-философов. Ответ: Нет, не значима. Если у человека есть целостное мировоззрение, то не важно, на каком языке оно выражено – на языке специалиста-философа или на языке литературном. Тот человек, у которого есть целостное мировоззрение в голове, для меня – философ, даже если он всю жизнь писал только стихи и эссе. Но если человек всю жизнь занимается онтологией, а целостной системы взглядов на мир и на человека в этом мире у него так и не сложилось, то он не философ. Я считаю, что философия начинается с именно системы общих представлений о мире, которая становится основанием для деятельности человека. Я в этом смысле отчасти фихтеанец. Ведь именно И.Г.Фихте первым сказал: «Каков человека – такова его философия». И К. Ясперс показал, что когда человек не имеет этой системы, он теряет душевное равновесие. Философия витально необходима человеку. Он без нее просто не выживет. Если отменить ее везде, как пытаются сделать сейчас некоторые запоздалые дети позитивизма, человек придумает себе самодельную - из смеси йоги, вудуизма и «Домостроя». Каждый философ прежде всего решал с помощью своего учения свои собственные жизненные проблемы – толковал для себя мир так, чтобы имело смысл жить в нем. Но он находил такие решения и такие слова, что его индивидуальный рецепт для себя самого помогал многим. Так что главная задача философии – помогать обществу сохранять душевное равновесие на самых крутых поворотах. Интервью от 9 марта 2005 года. Екатеринбург. УрГУ [1] Перцев А.В. Сова Минервы над муравейником. Очерки жизненной философии. Екатеринбург, Изд-во Урал. ун-та, [2] Миронов Д.В., Перцев А.В. Австромаркизм, позитивизм и рабочее движение. Екатеринбург, Изд-во Урал. ун-та, 1991. [3] Перцев А.В. Душа в дебрях технологий. М.: Академический проект, 2004. |