Интегративная классическая теория поколений,Д.В. Лезгина |
Д.В. Лезгинакандидат философских наукИнтегративная классическая теория поколенийФормирование основ классической теории поколений в Новое время охватывает XVII – XVIII века, когда происходит подлинное возрождение учения о преемственности поколений, развитого впервые в античности, но теперь получившего иное обоснование, понимание и направление. Основоположником такого направления явился Дж. Вико, выдвинувший четыре принципа исторического исследования, которые легли в основу классической теории поколений. Во-первых, утверждается полная независимость Земной всемирной истории от Священной истории. Вся история человечества от самых ее начал требовала теперь осмысления и описания без оглядки на Священное писание. Во-вторых, соответственно сказанному, мировую историю следует начинать не со дня Творения, или с Адама, а с первобытности, и рассматривать ее как саморазвитие общества по своим внутренним законам и причинам, осуществляющееся в процессе смены поколений. В-третьих, утверждается, что истории присущ безграничный прогресс, и что главным его фактором и в то же время критерием является просвещение. В-четвертых, история есть смена поколений, преемственно связанных единством законов разума и ростом рационального знания. Прямыми последователями Вико выступили Ж.Кондорсе и Д.Дидро, заложившие первые начала классической теории преемственности поколений в ее натуралистическом подходе. По Кондорсе, мировая история раскрывается как история человеческого разума, если ее рассматривать как результат деятельности поколений, т. е. масс индивидов, сосуществующих локально пространственно. Этот результат, обнаруживаемый в каждый данный момент, зависит от всей последовательности результатов в предшествующие времена, и в свою очередь проявится в достижениях будущих поколений. Все наследуемое и передаваемое суть продукты человеческого разума и его применения. Поколения, таким образом, не просто сумма ровесников, а кроме того, это еще люди, имеющие сходный склад ума, объем положительных знаний, уровень нравственного совершенства. Каждое поколение подобно предыдущему и в то же время отличается по совокупности трех указанных характеристик. Комплекс этих трех характеристик позволяет оценивать прогресс в обществе и характеризует достигнутый уровень просвещенности. Д.Дидро, развивая этот подход, утверждает, что людей одного поколения объединяет единство мировоззрения, выражающего отношение к общему благу как общую волю, и что эта общая воля к благу есть чистый акт разума. Особое внимание уделяет Дидро тому, как поколенная последовательность и преемственность соотносятся с возрастными категориями и, в частности, с сыновне-отцовскими отношениями, обнаруживая тот же механизм смены трех поколений, как и у Платона, т. е. единство уподобления и различия в процессе преемственности. В целом и Кондорсе, и Дидро объединяет то, что начало истории они видят в человеке первобытном, неразвитом, но уже наделенном разумом. Прямо противоположный в этом отношении подход, ведущий к так называемому метафизическому романтизму, намечается в работах Ж.-Ж. Руссо и Д.Юма. В частности, Руссо идее безграничного прогресса противопоставляет тезис: «Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека». Этим тезисом он намечает жесткое разграничение между научно-техническим прогрессом и моральной личностью, между «культурой» и «цивилизацией» (в терминах Шпенглера). В истоках истории он помещает не «разумного, но невежественного дикаря», а «естественного человека», не имеющего никаких стимулов к самосовершенствованию. В итоге смена поколений перестает у него рассматриваться как процессия этапов прогресса. В то же время, противопоставляя «человеку естественному» искусственного «цивилизованного человека» он переосмысливает и функцию преемственности поколений: ее задача – не аккумуляция культурных достижений человечества для дальнейшего их развития, а искусство поддержания человека в цивилизованном состоянии. Решающую роль в дальнейшем развитии темы преемственности поколений имела полемика И.Гердера и И.Канта об истоках истории. С одной стороны, Кант противопоставляет идее саморазвертывания человеческой истории по естественным законам идею телеологизма (цели и плана развития). С другой стороны, Гердер в определении преемственности, в определении содержания и направления наследуемого вводит в обиход такие понятия как «дух народа» и «дух времени», которые легли в основу концепции метафизического романтизма. В дальнейшем классическая теория поколений получила свое развитие в позитивизме, метафизическом романтизме и марксизме. Для позитивистского подхода характерны следующие черты. Во-первых, формализм подхода, постепенно нараставший. Центральное место в тематике занимает исследование преемственности и смены поколений в диахроническом аспекте. Уточняются временные параметры поколения. Принимается, что поколение – это не сумма одногодков, а совокупность современников, охватывающая некоторую возрастную категорию. Во-вторых, для позитивистского подхода характерно биологизаторство, опора в обосновании многих поколенных отношений преемственности различными положениями дарвинизма, а позже – формальной генетики Вейсмана и Де-Фриза. В-третьих, в рамках позитивистского подхода обнаруживается отход от монизма (разум есть определяющий фактор направленности развития) к плюрализму теории факторов, особенно ярко выраженный в работах Ф.Ментра. В-четвертых, для позитивистского подхода характерен отход от холизма и организмизма в понимании общества к индивидуализму, и, соответственно, от социально-исторического ракурса рассмотрения преемственности к социально-экономическому и правовому. Противостоящий позитивистскому, метафизико-романтический подход особо уделяет внимание синхроническому аспекту поколений, а также исследованию того, что составляет их единство и сосуществование. Ф.Ницше и А.Бергсон критикуют биологизаторство, присущее позитивистскому подходу, и оба обращаются к идее «жизненного порыва» виталистического толка. В.Дильтей обогащает романтический подход тремя главными выводами. Во-первых, поколению как сообществу свойственна внутренняя духовная солидарность, единство переживаний в морально-этической и социальной сфере. Во-вторых, направление межпоколенной преемственности как творческого процесса определяет «свободное образование собственной атмосферы жизнепонимания». В-третьих, продуктом такого творчества всякого данного поколения выступает мировоззрение, являющееся главным звеном того, что наследственно передается новому поколению. Р.Пиндер определяет это творческое ядро преемственности поколений термином «энтелехия», полагая, что все отношения преемственности могут быть выражены через это понятие, близкое по смыслу понятиям «дух времени» или «дух народа». Этим самым жестко отграничивается поколенное отношение от возрастной категории. Индивид, относящийся к определенной возрастной категории, входит в то или иное поколение не автоматически, а постольку, поскольку он становится сопричастен энтелехии этого поколения. Р.Пиндер и И.Петерсон дали и исходную типологию наследования в культурной преемственности поколений. Несколько особняком в рассмотренную эпоху находилась марксистская концепция преемственности поколений, развивавшая традиции философии Просвещения. Следуя за просветителями, К.Маркс утверждает, что историю не только переживают, но и творят люди. Исторический процесс – это продукт их свободного исторического творчества, ограниченный лишь тем, что им приходится делать это при тех социальных условиях, которые они унаследовали, и решать те задачи, которые им навязывает жизнь. «В силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой – видоизменяет старые условия посредством совершенно измененной деятельности» [ 1, с. 45 ] . В целом, характеризуя особенности связей между поколениями, Маркс и Энгельс отмечают следующее. Во-первых, каждое поколение воплощает в себе итог творчества предшествующей смены поколений и передачи наследования. В этом отношении всякое поколение стоит на плечах своих предшественников, но в то же время и является рабом своего наследства. В этом смысле «мертвые владеют умами живых», поскольку те неизбежно хранят традиции, заветы своих предшественников. Во-вторых, всякое новое поколение имеет дело с изменившимися условиями и новыми знаниями и, воспринимая наследуемое, вырабатывает свой взгляд и подход, отличный в чем-то от кредо старшего поколения. С высоты новых знаний и умений у младшего поколения возникает неуважительное отношение к прошлому как к чему-то низшему, пройденному, устарелому, не происходит осознания того, что и последующие поколения с таким же недоумением будут смотреть на его достижения, ставшие к тому времени тривиальными. В-третьих, различаются три качественно разных уровня преемственности в межпоколенных связях. Прежде всего, это наследование осознанное. Оно становится возможным потому, что «в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели» [ 2, с. 306 ] . Но существует и второй уровень преемственности, обусловленный тем, что «история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств» [ 3, с. 395 ] , т.е. наследование деятельности одного поколения другим приобретает результат, детерминированный не линейно, а имеющий статистический разброс. Имеется и третий уровень наследования. И первый, и второй уровни преемственности и наследования связаны с целенаправленностью человеческой деятельности, но за ними стоят совсем другие, непредвиденные побочные последствия наших действий, которые, незаметно накапливаясь, способны уничтожить значение достигнутого на первом и втором уровне преемственности. В-четвертых, поколения в любом обществе распадаются на локальные поколенные группы, включенные в локальные социальные группы – классы. Классы выступают опосредующим звеном в отношениях поколений, и преемственность предполагает, таким образом, борьбу внутри поколений, а не между поколениями. Преемственность поколений в самом общем смысле означает передачу от поколения к поколению материальных и духовных ценностей, знаний, умений и навыков, включает сохранение и передачу материально – технической базы общества, научно – технического обеспечения общества, социально – экономической макро- и микроструктуры, духовной культуры, семейно – бытового уклада, уровня развития личности и системы образования. А преемственность в сфере духовной культуры – это передача от поколения к поколению идеалов, норм, критериев оценок, традиций, нравов, обычаев, стереотипов и тому подобного. Наследование поколений как процесс передачи имеет сложную по составу структуру, включая такие атрибуты, как непрерывность, последовательность, поступательность, относительное постоянство, кумулятивность. К концу Х I Х – началу ХХ века складывается в своих основных чертах классическая теория поколений, утверждающая, что как всемирная история, так и история отдельных стран или сфер человеческой деятельности протекает в соответствии с общим ритмом, периодичность которого равна периодичности смены одного поколения другим. Разработка теории поколений происходила в острой борьбе позитивистского и романтико-метафизического подхода. В рамках позитивистского подхода существование и смена поколений есть эмпирический факт, требующий интерпретации и квантификации. Согласно романтико-метафизическому подходу поколения суть интуитивно улавливаемые энтелехии, своего рода дух времени, рационально непостижимый, доступный пониманию лишь через вживание. Позитивистский подход, в противоположность этому, опирался на точные научные положения и выкладки демографической статистики, медицины, психологии, генетики, историографии. Оба подхода, таким образом, противоположны друг другу, но не являются взаимодополняющими и не снимают нерешенные трудности в каждом из них, а обходят их. Тем самым классическая теория поколений оставалась до конца не разработанной. Что касается марксисткой концепции, то, хотя западная философская мысль пошла в дальнейшем по иному пути, намеченному позитивизмом и метафизическим романтизмом, марксизм оказал значительное влияние на развитие теории поколений. Двадцатые – тридцатые годы ХХ столетия существенно углубили и укрепили эмпирический и теоретический базис классической теории поколений. В своей фундаментальной работе Т.Г.Морган, классик формальной генетики, обобщая опыт своей науки и зарождающейся зоосоциологии, писал, что «ни в какой другой группе животных (кроме человека) не выражена передача знаний от одного поколения к следующему, за исключением. да и то – в ограниченной степени, у высших позвоночных» [ 4, с. 169 ] . В отличие от всего остального животного царства, человек вовлечен в два параллельных, но различных процесса наследственности: материальный непрерывный процесс воспроизводства путем деторождения и процесс передачи опыта одного поколения другому посредством речи, примера и письма. Два фактора лежат в основе этого второго процесса наследования. Во-первых, «человек способен изменять поведение потому, что каждый индивид начинает свою жизнь с относительно малым числом наследуемых инстинктов, причем даже и эти инстинкты могут быстро быть изменены воспитанием… Именно пластичность мозга человека делает его исключением среди живых существ» [ 4, с. 169 – 170 ] . Во-вторых, «способность человека общаться с себе подобными и воспитывать свое потомство – основной фактор социальной эволюции человека, а удлиненный период детства предоставляет исключительные возможности для передачи традиций и опыта» [ 4, с. 169 ] . Интересно отметить, что два процесса наследования не имеют между собой прямой причиной обусловленности. Материальный процесс связан с фенотипами, то есть с реальными морфологическими, физиологическими, биохимическими и поведенческими проявлениями организма. При этом наследственная информация передается только в одном направлении – от генотипа к фенотипу, а не наоборот. Ген неизменен в течении жизни, и именно он передается от родителей к детям. В то же время процесс передачи благоприобретенного опыта и знаний лишен запрета на обратимость потока информации, так что имеет место достаточно широко распространенная идентификация внуков с поколением дедов с перениманием их позиций и того, что вдохновляло когда-то их. Происходит нечто, как будто «психологические характеры… передаются через два поколения» [ 5, с. с.329 ] , что может рассматриваться как реальное обоснование «закона трех поколений». Большой вклад в развитие теории поколений внесла в рассматриваемые годы социальная антропология (Радклиф-Браун А.) и историческая этнология (Боас Ф.). В обиход вошло в качестве категории понятие «культура» [ 6, с. 343 – 347 ] , существенно обогатившее понятие «социальное наследование». Принимается определение культуры, данное Э.Б.Тейлором: культура «слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества» [ 7, с. 18 ] . Элементы материальной культуры учитываются при этом не в своем материально-субстратном содержании, а в смысло-символическом, подчеркивающем отличие культурной эволюции («культурного отбора») от естественной эволюции. В широком смысле под культурой понимаются надбиологические аспекты поведения человечества которые передаются не через систему генетических механизмов, а посредством обучения и усвоения. Обращаясь к жизни первобытных сообществ как к модели и как к основанию для сравнения и сопоставления, представители антропологических наук исследовали такие явления, как культурный контакт, культурный конфликт, взаимодействия культур и их следствия – взаимообмен, вытеснение, культурное изменение и пр. Вместе с тем обнаружились и принципиальные слабости принятия подобных сообществ охотников и собирателей в качестве модели для реконструкции культурного наследования. Коренной недостаток в таких сообществах «системы накопления и передачи информации состоял в том, что информация, которой они располагали, не могла широко распространиться и суммироваться. Знания и навыки с трудом выходили за рамки одного племени, а внутри него передавались от поколения к поколению в основном в устной форме. Такой способ передачи легко мог быть нарушен: с гибелью вождя племени утрачивались ценные знания и умения. Продолжительность жизни была невелика: в среднем менее 30 лет у женщин и чуть больше у мужчин. Многие важные сведения и навыки приходилось узнавать и осваивать в каждом поколении заново» [ 8, с. 122 ] . Поэтому даже такое хрестоматийное качество первобытного общества как его традиционность может быть принято только с очень большими поправками и оговорками. Таким образом, можно сказать, что в 20 – 30е годы ХХ столетия исследования в конкретных областях привели к обнаружению многих фактов, подтверждающих или конкретизирующих позитивистский и романтико-метафизический подходы к проблеме поколений, не сделав эти подходы более совместимыми. Актуальной становится задача найти способ интеграции того и другого подходов, одновременно с этим снимая недостатки и слабости обоих. Решение этой задачи и сделал своей целью К.Мангейм в своей книге «Очерки социологии знания». Вырисовывался из всего хода исследований отношения поколений и проект такого решения: нужно было доказательно представить, что «у каждого поколения есть своя объективно обусловленная, стихийно сложившаяся социальная программа, в которой отражено состояние материальной и духовной культуры, тип общественных отношений…, конкретные материальные и идеальные взаимоотношения, посредством которых формируется поколение» [ 9, с. 17 ] . В ходе решения поставленной выше задачи Мангейм начинает с того, что вводит различие между понятием «поколение по расположению» ( Lagerung ), обозначающим своего рода «когорту рождения», и поколение по действительности (т. е. по принадлежности к одной и той же социальной группе) благодаря единству опыта и переживаний. Стремясь определить место поколения в структуре социальной локации, Мангейм различает два элемента такой структуры – ассоциированное сообщество и конкретная социальная группа. Конкретная социальная группа всегда есть нечто формализованное, типа семьи, клана, секты. «Индивиды, образующие такую группу, актуально действуют в составе этих групп. Группа не может существовать без того, что все ее члены знают друг друга, и она перестает существовать как ментальная или эмоционально-афекивная общность, как только материальная связь разрушается» [ 10, p . 28 ] . Это позволяет различить смысл понятия «поколение» как произвольного обозначения возрастной категории, или «коллективного факта», и смысл поколения как элемента социальной структуры, конкретной группы. Так, можно говорить о молодежи как фракции населения 16 – 24 летнего возраста, и о таком поколенном явлении, как молодежное движение во Франции в конце 60х – начале 70х годов ХХ века. Поколение не является конкретной социальной группой. Оно имеет иную форму общности, роднящую его с классом или этносом. Свойством, роднящим класс с поколением, по Мангейму, является то, что, как и в случае класса, место поколения в обществе «может быть определено как социальная локация совокупности индивидов, вносящих в экономическую и властную структуру данного общества свой вклад» [ 10, p . 289 ] . Любой индивид принадлежит к определенному поколению и сам знает свою принадлежность, со всеми запретами и привилегиями, вытекающими из этого. Подобная локация не подобна той, что присуща семье или родовой общине, либо членству в социальной группе. Из аналогии поколения с классом Мангейм выводит ряд следствий, характеризующих поколения и внутрипоколенную связь. Поколение, как и класс, есть объективный факт, не зависящий от того, осознает ли индивид свою социальную локацию в нем, или нет. Подобно тому, как может возникать классовое сознание, повышая уровень организованности сообщности и его статус в социальной структуре, то же имеет место и в поколенном сознании, в силу чего можно говорить о «стихийно-сложившемся» поколении и о «сознательном» поколении (революционном, религиозном, патриотическом и т. д.), когда идеи, цели и настрой вдохновляют на активную деятельность массу людей как «поколение». Но при всех случаях от социальной группы или организованного сообщества поколение (и класс) отличаются в одном: «членство в организации прекращается, как только мы заявляем о своем желании покинуть ее; связь в общине иссякает, если ментальная и интеллектуальная диспозиция, лежащая в ее основе, угасает в нас или в наших партнерах», т. е. как только мы субъективно перестаем чувствовать себя связанным с соответствующим сообществом, рвется и связь с ним, когда же речь идет о классе (и, аналогично, о поколении) «наша прежняя классовая (или поколенная) позиция утрачивает для нас значение только в связи с изменением нашего экономического и властного, (а в случае поколения – возрастного) статуса» [ 10, p .289 – 290 ] . Этот факт заставляет более пристально посмотреть на соотношение биологического и социального аспектов проблемы поколений. Очевидно, что именно биологическая сторона дела лежит в основе социальной: «Поколенческая локация базируется на наличие биологического ритма человеческого существования – на факторах жизни и смерти, которая ограничивает длительность жизни, и наличия возрастов. Индивиды, принадлежащие к одному поколению – это те, кто родился в одни и те же годы и унаследовал определенное содержание, соответствующее их локации в историческом измерении социального процесса» [ 10, р. 290 ] . Но из базисности биологического аспекта существования и смены поколений нельзя делать никаких выводов о поколении в его социологическом аспекте. Из того, что феномен смены поколений основан на биологическом ритме рождения и смерти, ни в какой степени не следует его выводимость из этой посылки. Антропология и биология лишь помогают объяснить циклы жизни и смерти, конечность жизни, ментальные, духовные и физические изменения, сопутствующие жизни; но они не способны раскрыть социальные истоки и факторы потока исторических изменений. Базируясь на биологическом цикле, поколенные отношения не могут существовать вне его; но им присущи характеристики, не имеющие никаких корней в биологической подоснове, и принадлежащие совершенно иному измерению – социальному. Определение типа связи между биологическим и социальным аспектами поколенных отношений Мангейм видит в том, что именуется им как «тенденция вживания в социальную локацию»: «Факт принадлежности к одному и тому же классу, как и к одному и тому же поколению или возрастной группе имеет в себе то общее, что то и другое наделяет индивидов, входящих в них, общей локацией в социальном и историческом процессе, и тем самым и своим особым рангом потенциального опыта, предрасполагая к определенному характерному способу мышления и опыта и соответствующему типу исторического действия» [ 10, р. 291 ] . Это определение имеет два выражения – негативное ипозитивное. Негативное состоит в том, что любая поколенная социальная локация есть ограничение, исключающее огромное число возможных образцов мысли опыта, чувств, действия и сведение ранга самовыражения личности до определенных предписанных возможностей. Но негативное выражение не исчерпывает вопроса. Дополнением ему выступает позитивное выражение, или «позитивный смысл каждой локации» – в принадлежности к определенному поколению уже заложена тенденция, ориентирующая на определенные образцы поведения, чувствования, мысли. Эта тенденция обусловлена тем, что «для любой группы индивидов, занимающих одну и ту же социальную локацию, общество всегда представляется в одном и том же ракурсе, освоенном через постоянно повторяющийся опыт. Можно вообще сказать, что экспериментальные, интеллектуальные и эмоциональные данные, доступные членам определенного сообщества, даны им единообразно. Фактически любому классу и поколению дан только один набор подобных данных, ограниченный специфическим для него ракурсом» [ 10, р. 291 ] . Каждая фракция сообщества не только ограничена своим аспектом, кругом доступного восприятию материала, разного у пролетария, банкира, монаха и т. д., у школьника, юноши и человека зрелого возраста, но социальная локация этой фракции предопределяет форму, в какой этот материал ассимилируется и используется в жизненной практике. Эти формы сами «детерминированы специфическими традициями соответствующей социальной страты» [ 10, р. 292 ] . Из всего сказанного следует вывод, что социальный феномен «поколение» есть частный случай общности людей по их локации, охватывающий «возрастные группы», через посредство которых человек внедряется в историко-социальный процесс, но не сводящийся к ним. «Подобно тому, как классовая локация может быть объяснена в терминах экономики и социальных условий, поколенная локация определяется тем путем, каким определенные образцы опыта и мысли входят в существование через посредство естественныхданных переноса от поколения к поколению» [ 10, р. 292 ] . Сурово осудив применение метода аналогии при своем критическом рассмотрении романтико-метафизического подхода, сам К.Мангейм постоянно обращается к этому методу, как мы уже видели на примере выводов по аналогии между классами и поколениями. Аналогично при определении того, какие социальные характеристики порождает существование и смена поколений, Мангейм делает «выводы по контрасту», вообразив некое общество бессмертных, в котором нет поколений. Он предполагает вытекающими из такого «допущения от противного» следующие характеристики: а) в культурном процессе возникают новые соучастники, тогда как б) прежние соучастники в этом процессе постоянно исчезают; в)члены любого поколения могут принимать участие только в ограниченном временном отрезке исторического процесса, и поэтому г)необходима непрерывная трансмиссия аккумулированного культурного наследия; д) передача от поколения к поколению есть непрерывный процесс. Эти положения вытекают из самой смены поколений как таковой, отвлекаясь от возрастных изменений и их психологических следствий. Мангейм дает им социологическое истолкование. Первый из перечисленных выше тезисов имеет своим социальным следствием феномен «свежего контакта»: «культура развивается индивидами, которые входят в контакт с аккумулированным наследием всякий раз заново. Согласно нашей собственной природе такой контакт (встреча заново) всегда означает изменение отношения расстояния от объекта и новый подход к ассимиляции, употреблению и развитию предложенного материала» [ 10, р. 293 ] . Постоянное обновление состава участников поколения – смены человеческих существ в жизни общества – выступает как своеобразная компенсация ограниченности жизни и сознания каждого индивида в отдельности. Такое постоянное обновление, конечно, ведет к некоторой потере накопляемого культурного богатства, но оно же является и необходимой предпосылкой развития культуры и процесса выпадения из социальной памяти и забывания того, что утрачивает свою актуальность. Второй тезис – о постоянном выбытии людей, составлявших прежний состав поколения – разъясняет тот факт, что «любые физические и культурные данные актуально сохраняются только в той мере, в какой они производятся и воспроизводятся здесь и теперь, и, следовательно, прошлый опыт актуален постольку, поскольку он входит в ныне действующий опыт» [ 10, р. 294 – 295 ] . Входить он может осознанно (например, в качестве подражания образцам, заимствованных из прошлого) или неосознанно (в силу одинаковых условий действия, задач и целей). Роль осознанного выбора связана с такими ситуациями, где бессознательное или полусознательное следование рутинным образом становится неэффективным, а вся область опыта обращается в проблематичную, в которой все условия эффективного действия неопределенны, т. е. там, где возможности дальнейшей адаптации и трансформации требуют критической рефлексии. В свете сказанного возникает потребность провести различие между памятью индивидуальноблагоприобретенного, но еще не вошедшего в фонд социальной памяти, и коллективной социальной памятью. Если первые, рассмотренных выше, два тезиса касаются лишь прямых следствий омоложения общества, то третий тезис, утверждающий, что индивид, входящий в поколение, участвует в социальном процессе лишь ограниченное время, уточняет смысл «сходства по локации». При этом с самого начала Мангейм уточняет, что, говоря о «свежем контакте», следует помнить: «начинание заново» не означает прогрессивности зачина и не имеет ничего общего с понятиями прогрессивности и консерватизма. Отсюда – нет ничего ошибочнее мнения тех исследователей, которые полагают, что младшее поколение всегда прогрессивнее, а старшее – консервативнее. С учетом этого уточнения, «сходство по локации» означает прежде всего следующее: «Члены одного поколения «исходным образом локализованы» в том смысле, что они все расположены в одной и той же фазе коллективного социального процесса» [ 10, р. 297 ] . Но это лишь половина дела: «простая одновременность становится социологически значимой, только если она включает соучастие в одних и тех же исторических и социальных обстоятельствах» [ 10, р. 298 ] . Так, молодежь Китая и Германии начала Х I Х века не составляла единой ассоциации поколенной локации, поколенного единства. Четвертый тезис, утверждающий необходимость постоянной трансмиссии культурного наследия, исходит из того факта, что люди разных возрастов, сосуществуя и участвуя в одних и тех же событиях, имеют тем не менее различную поколенную локацию. Их разводит по различным ассоциациям возрастная стратификация: там, где для одних имеют место «первые впечатления», для других те же самые события оцениваются с высоты «умудренного взгляда на жизнь». Культурная трансмиссия, происходившая на ранних ступенях развития общества через совместную деятельность и подражание, с развитием богатства и разнообразия культуры порождает потребность в обучении и воспитании как основных средствах передачи информации. Эту сторону дела Мангейм наиболее основательно анализирует позже, в работе «Диагноз нашего времени» (1943) [ 11, с. 479 – 480 ] . Образование формирует не человека вообще, а человека в данном обществе и для данного общества, осознается это или не осознается. Цели образования, существуют ли они в явном или неявном виде, зависят от конкретной локации соответствующей возрастной группы и от социального строя. Законы и нормы культурно-воспитательной и образовательной трансмиссии выражают взаимодействие между индивидуальным и групповым приспособлением, изменяются с изменениями в общественной жизни и не могут рассматриваться с точки зрения отдельно взятого индивида. Их истинная природа и функции быть формами коллективной адаптации раскрываются не в отношении двух произвольно взятых смежных поколений, а только в истории на протяжении смены многих поколений. Образование и воспитание - это не только средство социально-культурной трансмиссии, но и одно из средств социального контроля, и даже самые эффективные методы образования и воспитания обречены на провал, «если они не согласованы с остальными формами социального контроля. Ни одна система образования не в состоянии поддерживать у нового поколения эмоциональную стабильность и духовную целостность, пока она не имеет своего рода общей стратегии с социальными службами, действующими за рамками школы» [ 11, с. 480 ] . Возвращаясь к «Очеркам по социологии знания», нельзя не заметить, что в этой, более ранней книге, Мангейм формулирует коренную трудность всякого воспитания. Она обусловлена тем, что с изменениями в социальных условиях деятельности неосознанно начинает трансформироваться и сознание людей. Отсюда следует, что «адекватное образование юношества (в смысле полной трансмиссии всего практически полезного знания) затруднено в силу того, что опытные проблемы молодежи определяются через иные противопоставления, чем у их учителей» [ 10, p . 301 ] . Поэтому, за пределами точных наук, изменяется статус отношения между поколениями; оно перестает быть отношением между дающим и берущим, отношением чистой передачи. Теперь поколения переходят в отношение постоянного взаимодействия и взаимообмена. Этот взаимообмен не только постоянен, но и непрерывен: общество состоит из людей самого разного возраста, каждый из которых можно рассматривать как поколение. В таком случае столетие – это не три, а множество частично сосуществующих поколений. Смену поколений нельзя уже рассматривать как передачу наследия от старейшего поколения прямо и непосредственно в руки младшего: отношения между ними опосредованы всем множеством промежуточных локаций. Переходя от формального анализа понятия «поколение» к содержательному, Мангейм выделяет такие понятия, как «статус поколения», «актуальное поколение», «поколенное единство». Формальный анализ описывает поколение «как оно могло бы быть понято в качестве просто феномена локации», но оно не позволяет раскрыть этот феномен как актуальное поколение: поколенная локация характеризует нечто потенциально данное, такое, которое может быть материализовано, подавлено или воплотиться в какие-то иные общности, тогда как актуальное поколение – это не просто появление на свет в одно и то же время, в одном и том же историческом и культурном ореале, это еще и соучастие в общей судьбе. Здесь Мангейм явно перекликается с идеями раннего М.Хайдеггера, согласно которому никакая традиция, никакое наследие самостоятельно не существуют, они каждый раз должны осуществляться заново, обнаруживая себя переживаемыми в «судьбе», через которую человек, живя, принимает дух своего времени и своего народа, а в данном случае – своего поколения. «Судьба» при этом понимается не как некое предназначение, обусловленное внутренней или внешней необходимостью, желательной для индивида или нежелательной, а как рок, как то, что «настигает» человека извне, не зависит ни от желаний, ни от того, насколько осознанно участие человека в увлекающем его «потоке судьбы». Однако Мангейм далек от того, что бы развивать феноменологию этой идеи. На основе признака соучастия в общей судьбе Мангейм разграничивает поколенную локацию и актуальное поколение. Сельская и городская молодежь принадлежат к одной поколенной локации, но к разным сообществам, каковыми являются «актуальные поколения», поскольку молодежная субкультура города и села различны. Членство в одном и том же историческом сообществе есть, таким образом, необходимый критерий актуальной поколенной связи. Отсюда, «говорить о поколении как о том, что актуально существует, можно только там, где есть конкретная связь между членами поколения, проявляемая при социальных и интеллектуальных симптомах процесса динамической дестабилизации» [ 10, p . 303 ] . Еще более узкое соединение внутри поколенной локации – поколенноеединство. Молодежь, входящая в одно и то же актуальное поколение, может дробиться на фракции или слои, каждый из которых «осваивает и применяет данные их общего опыта в разных направлениях, образуя разные поколенные единства» [ 10, р. 304 ] . Как и каким образом формируются поколенные единства в виде социальных течений и групп? Прежде всего нужны объединяющие идеи. Они имеют социализирующее значение, вовлекая в группу индивидов, дотоле не связанных. Такую роль в истории неоднократно играла идея свободы. При этом такие идеи способны не только объединять, но и разъединять сообщества. То же самое понятие свободы имеет совершенно разный смысл для различных политических и социальных сил, каждый из которых сплачивает одних и противопоставляет их другим. Идеи получают различную форму выражения – лозунга, символа или жеста, произведения искусства, они могут быть навеяны традицией и лежать в основе сложившихся установок (гештальтов). В итоге мы имеем своеобразную иерархию поколенных определений: «Если поколенная локация имеет потенциальную значимость, актуальное поколение институализируется, когда сходно локализованные современники принимают участие в общей судьбе и разделяют идеи и лозунги, связывающие их. Внутри этой общности людей с общей судьбой возникают частные поколенные единства… Таким образом, в любом поколении может существовать множество различных, в том числе – антагонистичных друг по отношению к другу, поколенных единств» [ 10, р. 306 – 307 ] . При всей своей несхожести и даже враждебности, они, тем не менее, образуют актуальное поколение, потому что они ориентированы друг на друга – либо дружески, либо воинственно. Что же касается энтелехий, или стилей и образа мышления поколений, то возникает ли новый образ мышления каждый год, раз в тридцать или сто лет, это зависит всецело от «пускового действия» не локации, а социального и культурного процесса в обществе. Фактором, инициирующим подобное изменение внутри поколенной локации, выступают своеобразные зародышевые ядра нового образа мышления – «конкретные группы», объединяющие и сплачивающие вокруг себя людей. Стимулирующими умами, создающими идеологию движения, могут быть как люди своего поколения, так и представители иных поколений, но для того, чтобы новая идеология реализовалась в действии, нужен коллектив, группа единомышленников, индуцирующих возбуждение в широких кругах соответствующего поколения.
Литература:
|