КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В.С.Степин, В.Г.Горохов, М.А.Розов. Философия науки и техники. - М.:Гардарика, 1996. - 400 с.
Рецензируемая книга, может быть, не сразу обретет широкую читательскую аудиторию. Но она обретет свою аудиторию надолго. Потому что представленный материал не только несет необходимую информацию по теме, обозначенной в заглавии. Материал этот подобран и организован так, что, несомненно, и воспитывает читателя, - в отношении норм и языка научного сообщения и обсуждения, - и включает его в осмысление проблем, которые не могут не возвращаться к нам каждый раз, когда мы занимаемся наукой, техникой или их философским осмыслением.
Это учебное пособие имеет самостоятельную научную ценность. Книга не рассчитана на тех студентов, что обращаются к философии с тем, чтобы философию "сдать и забыть", или на тех преподавателей, которые хотели бы добавить преподаваемому курсу в первую очередь облегченности и наглядности. Она не создана и для тех, кто сам готов или добивается от других готовности воспринимать декларации о важности философии для науки, о науки для практики. Эта книга для делающих дело, для действительно желающих заниматься наукой, узнавать и понимать про нее.
Поэтому важным становиться, не просто зафиксировать некоторые методологические принципы и проблемы науки, но и показать их в живом движении, на конкретном научном материале. Начиная от того, как именно, через какое научное действие эти проблемы и принципы появлялись и, продолжая тем, как сейчас эти проблемы могут осмысливаться, принципы работать и развиваться. Пробующий, ищущий взгляд авторов на проблемы приглашает читателя к их разрешению, вводит в круг современной научной проблематики, вооружая образцами и открывая возможности для следующего шага, для продолжения "авторства". Понимание того, что философия вообще, и философия науки и техники в частности, не может быть закрытой и разрешенной окончательно, сочетается у авторов с профессиональной ответственностью, требующей не просто отсылки к косвенной аргументации на уровне авторитетов философии и науки, а разворачивания мыслительной ситуации на реальных научных задачах. Те, кому это не важно и не интересно, могут отвернуться от данной книги и обратиться к перепевам беллетристики, сводящим научные истины к набору глубокомысленных банальностей. Множество беллетристических изданий на научные темы, исполненных в американизированном духе и захлестнувших нынешние издательства, рассчитаны как бы на две категории читателей философско-методологической литературы: на тех, кто сам глубоко эрудирован в современной науке, или на тех, рядом с кем будут стоять десятки профессионалов, которые будут разжевывать свое глубокое понимание специальных вопросов и доносить до читателя, иллюстрируя и наполняя смыслом беллетристику. К сожалению, и та, и другая ситуация редки. И "учебные пособия" становятся пособиями в неведомом типе образования.
В данном же случае авторы вовлекают само образовывающегося читателя в разговор на равных, в действие совместное и заинтересованное. Поэтому им важно предъявить и себя, свою позицию. Обозначить во всей полноте и последовательности пространство, в котором они работают.
Отсюда и необходимость представить науку и технику как целостное цивилизационное образование, которое раскрывается и в исторических контекстах, внутреннем и внешнем, и в социальной обусловленности, и в прорисовывании возможных позиций при реализации заявляемого авторами подхода. Отсюда - методологическая заданность и философская определенность. Отсюда же и необходимость представить свои варианты понимания и деятельности, и предметности, и деятельностного подхода, в котором авторы работают, и самого предмета философии науки и техники. Конечно, это делает спорными некоторые авторские положения. Например, представление о персонифицированности деятельности и о рассмотрении ее, по сути, как совокупности деятельностных актов. Или рассмотрение отношений внутридеятельностных норм и традиций, с одной стороны, и традиций в контексте социокультурном, социально-историческом, с другой. Но именно эта же определенность оснований позволяет читателю и понимать авторские утверждения, и получать опору в их критическом осмыслении и в самостоятельном дальнейшем продействовании.
Сама попытка объединения в одной книге и в единой теме - "философии науки и техники" - двух сложно связанных областей в одну обусловлено не только взглядами авторов на внутренние механизмы развития науки и техники, но и на те тенденции, которые представлены в нынешнем состоянии техногенной цивилизации. За этим - попытка выбора базовых оснований, которые могли бы позволить разрешать "технические" проблемы современной социальности, начиная от инструментальных их аспектов и заканчивая учетом природы такого феномена, как глобализирующееся, тотальное отчуждение. По мысли авторов, во-первых, во многом утраченная еще с конца XIX века и еще более разрушенная в ХХ веке демаркация между науками о природе и науками о духе, во-вторых, технизация науки и социального действия и, в-третьих, глубокая связанность самих основ и ограничений биосоциальной, культурной, деятельностной сторон существования человека с возможностями науки и техники - все это делает предлагаемую тему не только актуальной, но одной из центральных.
В ситуации кризиса "классической" рациональности и дифференциации, современных ее форм, возможны их множественности и сосуществование, позиция авторов может быть оспорена, уточнена в деталях, но не может оставить читателя равнодушным. Понимание сходства и различия, связи научной и технической рациональности, попытка их синтеза в нашем предельно информатизируемом и техницизируемом мире представляются перспективными не только в узкопрофессиональном, но и в общекультурном плане. Невозможно не только заниматься наукой и техникой, но даже использовать их, не выходя при этом к философским основаниям и методологическому анализу, не сделав этого элементом "повседневной" культуры человека, желающего быть свободным и ответственным. И авторы делают важный шаг навстречу решению этой задачи.
Солодкий В.В
|