М.С. Солодкая,

кандидат физико-математических наук

УПРАВЛЕНИЕ КАК ТЕХНИЧЕСКИЙ ОТВЕТ НА ВЫЗОВ ЕСТЕСТВЕННЫХ РЕГУЛЯТИВОВ

           Двадцатому веку даются различные определения. Его называют и веком научно-технической революции, и началом космической эры, и веком глобальных проблем. Но какие бы эпитеты не использовались для обозначения специфики нашего столетия, все они будут непосредственно связаны с таким феноменом как управление.
           Естественно, что данный феномен возник достаточно давно. На найденных при раскопках осколках глиняных египетских сосудов сохранились изображения способа постройки знаменитых пирамид. Большая колонна рабов тащила тяжелую плиту. Впереди этой колонны шли музыканты, которые музыкальным сопровождением задавали определенный темп и ритм рабам, осуществляя координацию их индивидуальных усилий. По бокам колонны шли надсмотрщики с палками (стимулами), которые подстегивали выбивающихся из общего темпа и ритма рабов. Позади колонны шли те, кто добивал не могущих подняться рабов. С помощью этих изображений египтяне пытались транслировать определенные нормы строительства пирамид и способ управления этим строительством.
           С тех пор прошли тысячелетия, но общая схема процесса управления мало изменилась. Первоначально задают нечто, что позволяет координировать совокупность индивидуальных усилий. Дополнительно к этому обеспечивают необходимое стимулирование. Затем контролируют соответствие индивидуальных усилий заданным условиям. Если есть несоответствие, которое можно устранить, не нарушая процесса, -устраняют (регулирование). Если обнаруженное несоответствие не поддается регулированию - освобождаются от этого индивидуального усилия. Заметим, что публичное и неотвратимое избиение палками выбившихся из общего темпа и ритма рабов служило не только средством регулирования и ускоряло процесс выбывания не годных рабов, но и стимулировало остальных выдерживать заданные условия процесса.
           Естественно, каждая эпоха изменяла субъекты и объекты управления, методы стимулирования, масштабы организации самого процесса, средства контроля и регулирования, способы высвобождения отработавших элементов. Но именно двадцатый век характеризуется качественно иным характером таких изменений. Именно в двадцатом веке с его рациональной направленностью зарождаются и развиваются научные подходы к управлению.
           Почему же именно наш век дал такой толчок развитию практики и теории управления? Если соотнести тезис, вынесенный в заглавие статьи, с приведенными выше определениями XX века, то ответ напрашивается сам собой. Ведь все приведенные эпитеты прямо или косвенно указывают на техническую особенность нашего века. Даже основную причину глобализации проблем многие философы вслед за М.Хайдеггером, К.Ясперсом, Л.Мемфордом, как правило, связывают с техникой (понимаемой достаточно широко) [6]. Однако осталось выяснить - насколько справедлив тезис о технической сущности самого управления.
           Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории возникновения понятия управления. На основании дошедших до нас исторических документов считается, что первоначально это понятие было сформировано греками. Оно обозначалось как kybernёtikё (кибернетика) и означало искусство вождения кораблей, которое было жизненно важно для развития Греции. Отметим, что корабль был самым сложным техническим устройством того времени. Позднее, в IY веке до н.э. Платон распространил этот термин на обозначение понятия управления государством. Такое распространение термина было отнюдь не случайным. Во-первых, кораблевождение теряло свой статус жизненно важной сферы, который переходил к государственному строительству и управлению. Во-вторых, государственное строительство и управление являлись попытками создания искусственных регулятивов, обеспечивающих совместную жизнь и деятельность людей, по принципу самой совершенной в те времена техники (может быть, отсюда берет начало ассоциация государства с машиной и выражение государственная машина). Именно в кораблевождении Платон видел совершенный для его времени принцип управления, что находит свое выражение в одном из последних его диалогов Критий. Как известно, боги поделили между собой по жребию все страны земли. ...Обосновавшись же, они принялись пестовать нас, свое достояние и питомцев, как пастухи пасут стадо, Но если эти последние воздействуют на тела телесным насилием и пасут скот посредством бича, то боги избрали как бы место кормчего, откуда удобнее всего направлять послушное живое существо, и действовали убеждением, словно рулем души, как им подсказывал их замысел. Так они правили всем родом смертным [1, 503]. Заметим, что если в начале диалога Платон использует привычное для его времени гомеровское метафорическое сравнение правителя с пастухом, пасущим стадо (скот), то потом он заменяет это сравнение, используя образ кормчего. Более того, Платон подчеркивал не подавляющее, телесное воздействие правителей на людей, а направляющее, убеждающее (рациональное), духовное воздействие. Причем, это воздействие соответствовало их замыслу, т.е., говоря иными словами, было целесообразным. Таким образом, божественное (идеальное) правление Платон видит в целесообразном направлении людей путем рационального воздействия на их души и противопоставляет его насилию, осуществляемому бичом, подчеркивая, что последнее применимо только для скота.
           Именно Платон сущность и ведущее начало совместной жизни людей видел в таком общественном явлении как политика, которую организует государство (отсюда и отождествеление политики и государства, продержавшееся до начала XIX века). Позднее Аристотель развил учение о человеке как о полисном животном, общественная и политическая жизнь которого нераздельны. Человек существует только как часть государства, вне государства его существование лишено всякого внутреннего смысла и содержания; своих собственных целей и интересов, своих собственных стремлений и желаний человек иметь не может. Да и нет совершенно человека, как такового, существует только гражданин, а у этого последнего все жизненные стремления не могут не совпадать с интересами и задачами целого. ...Здесь государство было все, человек - ничто. [2, 56]. Естественные (природные) регулятивы совместной жизнедеятельности людей несовершенны, поэтому боги вложили в их умы понятие о государственном устройстве [1, 503], которое они должны принять (как послушное живое) . Таким образом, государство организует политику как совокупность искусственных, рациональных (технических) регулятивов совместной жизни людей-граждан.
           Начиная с античных философов, в дальнейшем управление связывали только с управлением людьми и даже более того, с государственным управлением, причем вопрос о его научном статусе не поднимался вплоть до середины XIX века. В 1834 году Анри Ампер при составлении своей классификации наук воспользовался термином кибернетика для обозначения несуществующей тогда науки об управлении. Правда, она относилась у него к наукам третьей (самой низкой по степени общности) ступени и вместе с этнодицией, дипломатией, теорией власти составляла раздел политических наук [3, 140-141]. В это время наука представляла собой по сути ньютоновскую науку. Представление о простой и однородной механической Вселенной не только оказало решающее воздействие на ход развития науки, но и оставило заметный отпечаток на других областях человеческой деятельности. Оно явно довлело над умами творцов американской конституции, разработавших структуру государственной машины, все звенья которой должны были действовать с безотказностью и точностью часового механизма. ...Необычайно быстрое развитие фабричной цивилизации с ее огромными грохочущими машинами, блестящими достижениями инженерной мысли...- все это, казалось бы, лишь подтверждало правильность представлений о Вселенной как о гигантской заводной игрушке [4, 14-15].
           Быстрое распространение паровых машин - машин нового типа по сравнению с механическими, - технического новшества, ставшего основой индустриального общества, вызвало огромный интерес к механическому действию теплоты. Научной и инженерной мысли был брошен вызов со стороны процессов теплообмена, не поддающихся объяснению с точки зрения принципов ньютоновской динамики. Действие паровой машины, в отличие от механического устройства, сопряжено с материальными изменениями состояний, включающими преобразование механических свойств системы, расширением и увеличением объема. ...Строго говоря, она производит (а не передает, как механическое устройство) движение (в этом смысле она активна) [4, 157]. Но этот вызов оказался успешно принятым. Ответом на этот вызов явилось создание термодинамики (которая, правда, занималась не столько выяснением природы тепла, сколько скрытыми в тепле возможностями производства механической энергии), теории автоматического регулирования и разработка на этом научном фундаменте регулируемых тепловых двигателей, которые считаются символом XIX века. Инженерия - та дорога, по которой человечество может достигнуть высших форм культуры. ...Под влиянием этого, исключительной важности, явления... должны в корне измениться все взаимоотношения людей, - возникнуть новая культура. Мы стоим на пороге этого. [5, 7]. Такое значение и роль инженерии привели к расширению ее сферы действия.
           Все более начинают говорить о социальной инженерии, привнося в социальную практику специфические инженерные методы конструирования, планирования, контроля, регулирования. Это послужило основанием одному из отцов научного управления (scientific management) Ф.У.Тейлору сделать вывод, что управлению предприятиями тоже суждено стать со временем таким же искусством. Многие элементы его, которые считаются теперь не поддающимися точному исследованию, скоро будут нормированы, приведены в систему и приняты к руководству и использованию так же, как элементы инженерного искусства, которое может быть названо почти точной наукой [7, 3]. С начала ХХ века идеи управления все больше начинают проникать в производство, вначале на уровне отдельных мастерских, цехов, заводов, а затем расширяя свои границы до уровня концернов и даже целых отраслей и промышленности в целом. Попытки преодоления экономического и социального кризиса после первой мировой войны существенно расширили сферу управленческой практики, заставили осмыслить ее по новому и вызвали необходимость рационального построения этой практики. Оправдавшие себя принципы инженерии выступили в качестве руководящих. Двадцатые годы нашего столетия были годами управленческого бума буквально во всех сферах деятельности. Подтверждением этому может служить обзор литературы того периода, который демонстрирует большие тиражи и неоднократное переиздание литературы по управлению интеллектуальной деятельностью, литературным творчеством, процессом сочинения музыки, процессом воспитания и даже процессом ведения домашнего хозяйства. Хотя проблемы управления (прежде всего, государственного) занимали теоретическую мысль еще античных философов, однако, когда в наше время пожелали удовлетворить назревшую потребность рационализации управления и превращения ремесла в науку, понадобилось создать заново новую научную отрасль. Прежде всего отметим новизну вновь создающейся науки об управлении. Новые идеи характеризуются техническим уклоном мысли. Хотят создать научную технику управления. ...Тут же упомянем и об основном практическом лозунге...- индустриализация управления всех союзов, особенно государства. ...Основные мотивы нового учения - создать новую отрасль техники по образцу техники машиностроения и обработочных процессов [7, 17-18].
           Попытки инженерного, технического решения проблемы управляемости качественно различными процессами привели к созданию в 40-х годах нашего века науки об общих для живого организма и машины аспектах управления и связи, которую один из ее создателей Н.Винер назвал кибернетикой. С этого времени идеи управляемости вновь занимают умы человечества, что в значительной степени обуславливалось новым мировым кризисом, явившимся последствием второй мировой войны. Все дальнейшие попытки управления по сути дела так же являются попытками создания искусственных регулятивов по техническим принципам инженерии. Следовательно, управление исторически необходимо было направлено на технизацию всех связей в системе жизнедеятельности людей, включая связи человека с природой, человека с машиной, человека с человеком и даже отдельного человека с самим собой.
           Таким образом можно сделать вывод, что управление всегда было актуально в жизненно важных для человека сферах деятельности и связано с созданием технических регулятивов жизнедеятельности человека.
           Человек все больше взаимодействует с природой посредством техники, которую строит в соответствии с законами природы. Тем самым посредством техники он обособляется от природы и проявляет свое специфически человеческое. Техника является средством частичной замены природного, в том числе и в самом человеке. Поскольку в природных взаимодействиях одним из регулятивов при интегрировании в некоторую целостность является естественный отбор, то в процессе выделения себя из природы человек вынужден создавать иные регулятивы своих взаимодействий (с природой, в частности), которые противостоят естественному отбору. Противостоят в том смысле, что если естественный отбор - это отбор-выживание приспособленных по тем или иным признакам организмов (следуя дарвиновской трактовке этого термина), то искусственный отбор - это отбор-создание приспособленных. (Подобное различие между сущностью естественного и искусственного отбора многие ученые, например А.А.Богданов, подчеркивали даже использованием для искусственного отбора иного термина - подбор. [8]) Такие регулятивы являются техникой.
           Таким образом управление, связанное с разработкой искусственных регулятивов, построенных на принципах рациональности, является техническим ответом на вызов естественных регулятивов.
           В социокультурно организованных системах деятельности роль искусственных регулятивов выполняют нормы деятельности, которые являются основанием для построения и осуществления деятельности. Необходимость социокультурной организации деятельности и, следовательно, построение норм указанных выше норм деятельности и механизмов их реализации неизбежно привела к появлению особого и специфического типа деятельности - управления. Отсюда следует, что управление занимает, в определенном смысле, наддеятельностную позицию. ...Управление как бы захватывает и объемлет системы...деятельности, но при этом не перерабатывает и не ассимилирует их, а оставляет относительно автономными и независимыми и, более того, начинает выполнять по отношению к ним служебные функции, обеспечивая оптимизацию их функционирования и их дальнейшее развитие. При этом управление, соответственно его специфическим целям и задачам, как бы приспосабливается к естественным процессам функционирования и развития,... сообразуется с ними и лишь вносит в этот процесс искусственные коррективы... [9, 59-60]. В этом смысле, управление как бы мертво вне других деятельностей, оно не актуально.
           Прибегая к аналогии можно сравнить управление с вирусом, который занимает промежуточное положение по отношению к живой и неживой природе. Вирус, как известно, обладает поразительными способностями проникать в живую природу, размножаться, модифицироваться и адаптироваться. Все эти способности характерны и для управления. Любой организм содержит вирусы, и вирус живой только внутри живого. Пока организм функционирует нормально, наличие вирусов в организме не актуально. Но стоит в организме чему-нибудь сломаться, как о них вспоминают и объявляют основными виновниками поломки. Подобное можно сказать и об управлении. Пока в системе порядок, стабильность - управление актуально только для самих управленцев. Как только в системе наблюдаются существенные признаки хаоса, дестабилизации - об управлении начинают говорить все.
           Современное состояние в России позволяет сделать вывод, что Российское государство попало в ситуацию стратегической нестабильности... Речь идет о каком-то системном кризисе, который затрагивает не отдельные частные сферы - экономику, политику, культуру, - нет, ныне находится в кризисе социум в целом [10, 7]. При этом наш общенациональный кризис протекает на фоне глобальной, общемировой нестабильной ситуации. Иными словами, дестабилизирующие факторы заведомо превышают возможности национальных систем управления. Поэтому всякие попытки национальной системы управления стабилизировать ситуацию ни к чему не приводят.
           Причем имеет место некое самогенерирование кризиса. Не случайно какие-нибудь локальные конфликты и возмущения немедленно резонируют с другими, давая неожиданный глобальный эффект, достигая центров влияния, в значительной мере парализуя способность власти управлять событиями и принимать корректные решения. Подобная ситуация характерна для ситуации кризиса, который характеризуется, если говорить языком математики, принципиальной нелинейностью всех процессов. Как известно в нелинейных процессах появляется дальнодействующая корреляция. Частицы, находящиеся на макроскопическом расстоянии друг от друга, перестают быть независимыми. Отзвуки локальных событий разносятся по всей системе. ...Переход в неравновесное состояние пробуждает гипноны и устанавливает когерентность, совершенно чуждую их поведению в равновесных условиях [4, 240].
           Сегодня Российскому государственному управлению наряду с вызовом политическим брошен и методологический вызов . Несчастливые исходы наших реформ сегодня в значительной степени связаны с методологией. ...Эта реформаторская деятельность в парадигме гарантированного прогресса, или гарантированного будущего, которое в духе оптимистического фатализма всегда лучше прошлого, представляет источник очень многих бед [10, 7].
           Сегодня в России, где были разрушены существовавшие ранее многие интеграционные процессы и механизмы и, тем самым, целостности со своими регулятивами, происходит формирование новых целостностей. В связи с этим происходит самоосознание и самоопределение в новых формированиях оставшихся после распада частей. Процесс самоосознания и самоопределения характерен и для России в целом при интегрировании ее в мировую систему. Провозглашенные новые интеграционные принципы пока не подкреплены адекватными механизмами, причем и сами принципы и реализующие их механизмы чужды многим участникам процесса. ...Новые русские идут в европейский дом, а старые русские загоняются в гетто такого бесправия, такой нищеты, какой давно не знала история России [10, 8]. Современные интеграционные процессы протекают в условиях неравноправного диалога цивилизаций: западной и российской. Первыми вестернизируются верхи общества, нарушая принцип единой общенациональной судьбы, общенациональной перспективы. Результатом этого является острая поляризация нашего общества в зависимости от разрешения нравственно-политической альтернативы, которая пока имеет тенденцию к дальнейшему обострению. Так, в социологических исследованиях, проводимых в 1990 году было зафиксировано, что самой острой является альтернатива между нравственностью и политической властью [11, 24]. Предпочтение респондентов распределялось тогда в следующей пропорции: 75% высказались в пользу спокойной совести, около 8% - в пользу власти (остальные колебались). Иными словами, по мнению подавляющего большинства россиян, власть несовместима со спокойной совестью. Этот вывод подтвердился и в 1994 году: соотношение стало 80% против 16%. Как видим, за счет прежде колебавшихся удвоилось число ориентирующихся на получение власти. Нецивилизованное властолюбие доморощенных политических элит: номенклатурных и демократических, властвующих и рвущихся к власти (контр-элиты) стало препятствием N 1 на пути российского общества к реформации. ...Для части из них хождение во власть стало способом достижения материального благополучия, ненасыщаемой потребностью, самоценностью, подчас ослепительной страстью [11, 25].
           В начале перестройки был провозглашен новый принцип интеграции как внутри России, так и России в мировую систему, - демократия. Этот принцип так и остался пока лишь декларацией, поскольку новые институты власти все более обнаруживают себя как псевдодемократические. Один из основных принципов современной демократии - способность каждой ветви власти к самоограничению своих властных полномочий, соблюдение контроля за своими действиями. Напротив, нецивилизованному властолюбию присуще стремление к неограниченной, бесконтрольной власти, оно органически неспособно к самоограничению. Демократизация - это повседневный диалог властей (всех трех) с населением. Нынешние группы российской элиты и контр-элиты с завидным упорством демонстрируют неспособность к диалогу. Население платит им тем же. Доверие президенту страны упало с 72% в 1990 году до 27% весной 1994 года и до 12% в январе 1996 года. Недоверие политическим партиям возросло за тот же период с 15-20% до 60-80%; директорам предприятий с 41% в мае 1994 г. до 61% в январе 1996 г.; банкирам с 46% в мае 1994 г. до 73% в январе 1996 г.. Число людей, которые никому не доверяют увеличилось с 24% до 31%, причем в январе 1995 года эта цифра достигала 53% [12, 155].
           Современные интеграционные процессы испытывают сильное влияние со стороны одного действительно глобального сдвига. На двух великих равнинах Североамериканской и нашей, Евразийской, стал потухать плавильный котел. Укрощенные было демоны этноцентризма снова пробудились. ...Мы можем выдвинуть гипотезу, что это может быть связано с переходом от индустриального общества к постиндустриальному. Скажем, некие синтезы, которые предлагало этносам индустриальное общество, уже оказались устаревшими, а новые синтезы, адекватные духу постиндустриальной эпохи, еще не созрели. Отсюда провал и этноцентризм [10, 9].
           Проблема синтеза, в том числе и этнического, уже стояла перед человечеством еще после падения Рима. Разные способы ответа на вопрос: Почему погиб Рим? предопределили несходство путей Запада и России в рамках общеевропейской истории. Ответ, данный Западом, отличался от того, который Россия посчитала более правильным. Русская идея не отвергала римскую, а давала ей иную, отличную от западной, интерпретацию.
           Теоретики западного либерализма, конституционного строя и демократии видели причину гибели Рима в его измене своим республиканским идеалам, что привело в конечном счете к тирании и личной диктатуре, к уничтожению гражданских прав и свобод. Они искали политического противоядия от подобного перерождения, стремясь навечно утвердить ценности и институты демократическорго строя. Правовой порядок и есть, искомый Западом, принцип мироустройства и общечеловеческого согласия. Построение мирового правового порядка по сути своей есть попытка технического (в смысле массовизации, унификации, стандартизации и, тем самым, безразличия самого правового порядка к отдельному человеку - перед законом все равны) решения проблемы дезорганизации в обществе. Западные страны достигли определенных успехов в этом направлении, но правосудие, как и любая машина, часто используется с совершенно иными целями по отношению к тем, для которых оно создавалось. Функционирование такой гигантской машины неизбежно столкнется с такими проблемами, как тестирование и ликвидация обнаруженных сбоев, которые принципиально не имеют технического решения.
           Иную версию римской идеи дала Россия. В своем историческом поиске она была больше ориентирована на Рим православный (Византия), возникший после принятия Римской империей христианства и переноса ее столицы в Константинополь. Гибель первого Рима объясняется в этой версии его язычеством, т.е., с христианской точки зрения, бездуховностью, повлекшей за собой моральную деградацию граждан и власти. Этот путь, на первый взгляд, трудно заподозрить в техничности. Однако, по сравнению с язычеством христианская религия являет собой образец рациональности и техничности, поскольку в ней унифицируется бог и провозглашаются знаменитые 10 заповедей, которые должны были стать новыми искусственными регулятивами жизни и деятельности людей.
           Таким образом, действие дестабилизирующих факторов, характерных как для мировой системы в целом, так, в частности, и для России, бросает вызов состоятельности теории и практики управления, которые призваны разработать рациональные, искусственные регулятивы современного мироустройства. Указаннная миссия управления позволяет говорить об особой актуальности управленческой проблематики в сегодняшней России.

           ЛИТЕРАТУРА

           1. Платон. Собр. соч. В 4-х т. - М.: Мысль, 1994, т.3. -656 с.
           2. Райхесберг Н.М. Адольф Кетлэ. Его жизнь и научная деятельность. - СПб.: Типография Ю.Н.Эрлиха, 1894. -83 с.
           3. Ampere A.M. Essai sur la philosophie des sciences, ou exposition analytique d`une classification naturelle de toutes les connaissances humaines. - Paris: Bachelier, 1838, P.2. -280 c.
           4. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой (пер. с англ.). - М.: Прогресс, 1986. -431 с.
           5. Яковлев М. Инженерная деятельность в настоящем и будущем. - М., 1922. -86
           6. Новая технократическая волна на западе. - М., 1986. -231 с.
           7. Витке Н. Научная организация управления //Вопросы организации и управления, 1922, N 1.
           8. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. - М.: Экономика, 1989, т.2. -311 с.
           9. Щедровицкий Г.П. Автоматизация проектирования и задачи развития проектировочной деятельности //Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология). -М., 1975, с. 3-177.
           10. Россия в условиях стратегической нестабильности. Материалы круглого стола. //Вопросы философии, 1995, N 9, с. 3-43.
           11. Лапин Н.И. Проблема социокультурной реформации в России: тенденции и препятствия //Вопросы философии, 1996, N 5, с. 24-36.
           12. Мониторинг общественного мнения //Социс, 1996, № 6, с. 154-156.